Ежегодно 5 мая по давно сложившейся традиции на Поклонной горе встречаются ветераны 5-й мотострелковой дивизии, служившие в Афганистане. В прошлом году в метро разговорился с попутчиком. Оказалось, что это мой однополчанин. Альберт Зайков из поселка Чайкино Погарского района – солдат второй разведывательной роты. А я в то время был заместителем командира разведывательно-десантной роты 650-го гвардейского отдельного разведывательно-десантного батальона. И служили мы в одно время, и стояли в одном строю, но, к сожалению, с годами все труднее узнавать друг друга.
После официальных мероприятий – традиционный фуршет. Правда, из наших туда никто не ходит. Как-то неуютно слушать геройские рассказы артиллеристов, связистов, тыловиков и штабных, которые, как правило, самые говорливые. Разведка – это особая каста. Мы не любим публичности, поэтому собрались своим кругом. Выпили до третьего тоста за погибших и стали вспоминать всех, кого нет с нами, в их числе и санинструктора Витю Кизиченкова, который 25 декабря 1983 года был смертельно ранен в западном Герате, когда вытаскивал наших пацанов.
Витя всегда был ровным в отношениях и с офицерами, и с солдатами при исключительной скромности и большой физической силе. Да и вообще был добрым и отзывчивым парнем. Свое дело знал хорошо, рассказывал сослуживцам об особенностях оказания медицинской помощи при различных ранениях, о том, как делать лангеты из подручного материала и способах бинтования при минно-взрывных поражениях (к сожалению, эти знания многим пригодились). На боевых выездах и вылетах не чурался другой работы: мог дополнительный боекомплект тащить, мог заступить на ночь в охранение или отправиться с группой досматривать караван. Хотя мог бы сказать, что это не по должностным инструкциям, и был бы прав.
Вспомнил я, что несколько раз в засадах он был рядом со мной. Ночью, чтобы не заснуть, надо тихонько разговаривать. Днем сложнее. Ровная пустыня, выкопано небольшое углубление, сверху на колышках плащ-палатка, замаскированная под рельеф. Жара выше 40 градусов. Флягу с водой надо доставать очень медленно. Любое движение, просто поднятый локоть «засвечивает» тебя за два километра. Витя с большой теплотой рассказывал о своей большой и дружной семье (кроме него еще шестеро), строил планы на будущее.
Между ротами было негласное соревнование – кто возьмет с собой Витю на выезд. Знали примету: если ехал прапорщик-фельдшер, обязательно обстрел или подрыв, а вот если Витя, то все штатно. Он был как бы счастливым талисманом или оберегом для всей роты – только вот для себя не смог...
Альберт рассказал, что Виктор похоронен в Брянской области в деревне Хотьяновке. Я давно хотел поклониться Витиным родным за такого парня да передать сохранившиеся у меня его фото – с боевых выходов, в засаде в предгорьях Гиндукуша, со старейшиной белуджей в провинции Фарах и при досмотре каравана на иранской границе. Альберт пообещал, что обязательно свяжется с ними и передаст мою просьбу.
Через некоторое время позвонила сестра Виктора Анна. Стали общаться, я переслал по электронке фотографии, дал координаты тех, кто знал Виктора, и адрес группы нашего батальона в социальных сетях, где в альбоме «Мы будем вас помнить» у Виктора отдельная страничка. Созванивались мы и со старшим братом Виктора Николаем.
Семья Кизиченковых звала меня с однополчанами в гости. Все они (и особенно мама) хотели увидеть тех, кто служил с Витей. В середине декабря договорились о встрече в день ранения Виктора – 25 декабря. Я обзвонил своих. Приехали и офицеры, и солдаты из Москвы, Твери, Вологды и, конечно же, брянские. Не все (в том числе наши «хохлы») смогли решить вопросы с работой и скорректировать планы, но семье отзвонились все.
25 декабря мы побывали на кладбище в Хотьяновке, затем у мемориальной доски на здании аграрного колледжа в Трубчевске, где учился Виктор, потом в кругу большой и дружной семьи Кизиченковых. Но главное, поклонились его матушке. Она плохо видит и каждого из нас гладила руками по лицу. Анна называла, кто это, а мама говорила: «Здравствуй, сынок».
В Брянске всех приехавших встречал и размещал начальник управления МВД России по Брянской области генерал-майор Валентин Юрьевич Кузьмин. Для нас – разведчик-пулеметчик РДР Валя Кузьмин, который был рядом, когда Виктор получил смертельное ранение.
Валентин случайно узнал о месте захоронения Вити Кизиченкова, просматривая Книгу памяти нашего батальона. Организовал установку нового памятника, мемориальной доски. Он на постоянной связи с семьей Кизиченковых. Его усилиями портреты на памятнике и доске получились с максимальным портретным сходством. А как верна подпись: «Погиб не выполняя, а выполнив (до конца) интернациональный долг в Афганистане»!
Валентин Кузьмин остался таким же скромным и открытым человеком (меня, тогдашнего лейтенанта, называл по имени-отчеству). Весь день и обе ночи – разговоры, воспоминания... В том числе и о том, как он был вовлечен в нашу безотказно действующую «коррупционную схему».
Разведке было предоставлено право первоочередного набора молодого пополнения. В батальоне эту миссию доверили мне. Первичный инструктаж на ходу получил от начальника разведки дивизии подполковника «деда Васильева» (он большую часть службы прокомандовал ротой глубинной разведки): «За «славянскими шкафами» не гонись – не роту почетного караула набираешь. Рабочие лошадки войны должны быть коренастыми и выносливыми».
Обращал я внимание и на то, как ведут себя ребята в незнакомой обстановке. У большей половины спускавшихся по трапу с ИЛ-76 парней (даже атлетически сложенных) плечи были опущены, глаза в землю, в осанке чувствовалась обреченность. Но были и другие – те, которые глаз не опускали, смотрели с вызовом, как перед боксерским поединком. Ну а если костяшки на кулаках сбиты в уличных драках, для меня это дополнительный балл в их пользу. Идеальный вариант – если парни из сельской местности и многодетной семьи. Им, в отличие от городских, не надо рассказывать, как развести костер, приготовить еду, следить за одеждой и обувью, страховать тех, кто рядом. Молча будут тащить плиту от миномета, если надо, не спать сутками. От них не услышишь: «Устал», «Не могу».
По этим же критериям и Юра Данилов, тогдашний начальник медицинской службы батальона (сейчас – доктор медицинских наук, профессор, полковник запаса, сразу откликнувшийся на приглашение поехать в Брянск), на должность санинструктора выбрал Витю Кизиченкова.
Так было и с Валентином Кузьминым. Мужественность – на пять баллов, еще один плюс – родом из деревни в Ивановской области. Пока я сверял списки со строевым отделом дивизии и забирал документы, к Валентину подходили другие «покупатели». Он им отказывал, говорил: «Я куплен разведкой». А мог бы согласиться (насильно к нам мы никого не тащили!) и спокойно два года походил бы в наряды и караулы в пункте постоянной дислокации какого-нибудь зенитно-ракетного полка. Но Валентин выбор сделал. О чем ни его командиры, ни сослуживцы не пожалели! Он был надежен в любой ситуации: в головной дозор – его; первым по незнакомой местности, где возможно минное поле, – его; в горы с дополнительным грузом – без вопросов. Стрелковая подготовка из всех видов оружия – на отлично...
По роду последующей служебной деятельности я постоянно вращался в кругу «лампасов» (генералов). Поэтому искренне порадовался за теперешнего Валентина Юрьевича. Он оказался невосприимчив к вирусу начальственного чванства, а его строгое, но уважительное отношение к подчиненным – пример для любого чиновника. Немного позавидовал Брянщине, что ей повезло с полицейским руководством.
Сергей ТОКАРЕВ,
полковник запаса.
г. Москва.
Комментарии (0)